■ □ ■ □ ■
■ □ ■ □ ■
[indent] Малышом ДжиБиУ сорок три он вырубает окраину Боу-Роатт; гексогеновые соединения Лука чувствует за версту - едва ли стоит вести носом. Подбитым шакалом скребется о деревянную дверь / помощь ближним - библейская аксиома, - Лука, в общем, не понимает; птенца он видит впервые в жизни, и когда они только успели? что? ну, стать такими близкими /. Бронхогенная карцинома де-факто, когда он заходится в приступе кашля и пачкает свежее постельное белье. На выстиранном в ручье хлопке алые капли, и поначалу Лука собирает их почти брезгливо; проводит пальцем и смотрит исподлобья, смотрит почти агрессивно или почти заговорщически на его: чего надо, щенок? В подушку Лука выплевывает: нет. ничего. просто интересно, таким бы ты был разговорчивым, если бы пуля прошла чуть выше. Де-факто Лука знает, что подбитый Динго - гость в их доме; знает, что Динго промышляет чем-то небогоугодным - вот почему грудью словил заряд; знает, что Бог оставил его в живых ради раскаяния / у Него для тебя заготовлено что-то серьезное; думаю, ты Ему еще пригодишься /.
[indent] После пленка на автоответчике перестает писать; жалобно стонет, мол, мистер Вернись Домой и Послушай... возвращайся скорей. Динго не торопится. На каждое 'что, снова?' у Луки находится отговорка / по правде говоря, всегда одна - так нужно. с акцентом на 'ты чужой, и не знаешь, как все здесь устроено' /. Каждый слог вымучен, слетает с губ в прохладу погрузившейся в ночную тьму комнаты. Он пробирается на ощупь и через несколько недель знает на теле Луки каждый заветный уголок; каждый новый укус ожесточенных лап отзывается глухим писком. Вот это за грязную конюшню, а это за то, что на службе лицо было безучастное. Вот это просто так, чтобы не забывать, в чьем доме они находятся. Каждый томительно долгий вечер в ожидании расправы, он обещает, что они уедут / дай только подлатать немного дыру в грудине, и махнем посмотреть Ниагарский водопад /. Как ни странно, Лука верит безоговорочно. План божий или опухоль мозга - это вторично. Он появляется однажды днем, и по поселку расползается австралийский эн-шесть, подкрадывается незаметно.
[indent] Впрочем, чувствуют они оба. Как правило, чего-то не хватает; искренности, веры или маленькой искры. Лука знает, что головкой отсыревшей спички по коробку чиркнет обязательно Моисей, и воспаленного куска серы будет достаточно / когда сидишь на пороховой бочке, остается лишь ждать взрыва, - однажды вечером бросает Лука /. Моисей видит их. Слышит, ощущает, чувствует запах греха, проедающий дубовые доски отстроенного предками дома. Дело за малым - остается выжидающе пятиться, подгоняя дикую собаку к двери, мол, прогуляйся давай, а мы потолкуем. Птенец чувствует неладное, читает во взгляде и держит наготове остывшее дуло; тычет ему в лопатки под дрожащее 'сэр, отойдите, или я вынужден буду выстрелить'. А после в ушах звенит; раз-два, и бездыханное тело Моисея валится на доски, захлебываясь кровью и остатками непереваренного ужина. Напоследок - за секунду до того, как глаза Луки закрываются - этот глупый пес ликует почти по-мальчишески, вскидывает кулак вверх - ты свободен! ну, порадуйся! ну, я тебя освободил / нас, вообще-то /. За секунду до того, как глаза Луки закрываются, в них тухнет несмелое: что ж, спасибо.
